Увлечения и приключения

Увлечения и приключения

- Вероника, у моих знакомых правозащитников есть какие-то увлечения, лучше сказать, отвлечения, не связанные с работой. Мне кажется, именно они дают им хороший шанс не быть затянутым. Ну вот, один занимается радиолюбительством, другой что-то коллекционирует, третий без ума от кошек, у кого-то таких хобби даже несколько. Это релаксация после работы, особенно если работа тяжелая - например, человек ездит в Чечню или в лагеря беженцев, а то и просто сидит целый день за компьютером, верстает газету. В Интернете на твоей страничке написано, что ты чуть было не стала художницей, тележурналисткой, инспектором ГАИ. Сейчас тоже любишь помахать палочкой в свободное время или как?

- (Смеется) Палочкой махать - нет. Но вообще-то я думаю, что хобби должен иметь каждый, кто искренне отдает себя работе. Конечно, нужно как-то расслабляться, отдыхать. Я, например, люблю фотографировать.

- Профессионально?

- Скажем так, я стараюсь не делать "домашних" фотографий.

- Из серии "Я на кухне", "Я на балконе", да?

- Да-да. Это меня не привлекает. Я люблю снимать архитектурные сооружения, памятники, это мне интересно. С природой сложнее, пока я как-то не поймала нужное фотографическое настроение, что ли…

- А что, часто удается выбираться на природу? В Москве-то красивых природных объектов кот наплакал.

Главный собор Псковского кремля. Фото В. Марченко - У меня все лето, даже месяцев пять, дочка с мамой на даче в Подмосковье, я к ним приезжаю. Там есть красивые места. Ездили мы и на экскурсии - в Звенигород, по Золотому кольцу и так далее. Интересно, что в Фонде нас, любителей фотографии, оказалось трое.

- Друг от друга "заразились"?

- Нет, каждый сам по себе. Одна девушка снимает пейзажи, хорошо снимает. Я знаю, что так, как она, мне пейзаж снять не удастся. Другая делает портреты, снимки на концертах, в театре. А у меня архитектура - улочки-закоулочки, домики, церкви.

- Как насчет международных выставок?

- Ну нет, до международных дело пока не дошло. Хотя три мои фотографии выиграли фотографические конкурсы. У меня даже призы есть. Еще люблю на велосипеде ездить, в основном, на даче. Ну и ребенок, сам понимаешь, основное "хобби". (улыбается)

- Я бы назвал это работой, а не хобби.

- Конечно, особенно с маленьким ребенком, это большой труд. Сейчас, когда она подросла, мы вместе в театры ходим, например. Исполнилась и моя давняя мечта: теперь у меня есть подружка, с которой я катаюсь на коньках. (В свое время я занималась фигурным катанием, есть грамота и бронзовая медаль.) Теперь и дочку сагитировала, катаемся по выходным.

- Мои знакомые, почитав о тебе в Сети, попросили: "Поинтересуйся, как ей в советские времена удавалось столько путешествовать по заграницам?" Это как-то изменило твое отношение к жизни? Когда ты в первый раз оказалась "по ту сторону"?

- В первый раз я попала за границу в 1988 году, в Болгарию.

- Тогда говорили: "Курица - не птица, Болгария - не заграница".

- Я ездила от редакции "Юности" на семинар по молодежной прессе. У нас уже шла вовсю перестройка, свобода, как нам казалось, огромная, по сравнению с тем, что было раньше. А там - тишь, да гладь, да Божья благодать. Я приехала с ощущением, что у нас лучше. Нет, конечно, люди там были прекрасные, и общались мы с удовольствием, но все там было для нас как будто "пять лет назад". А "гнилой капитализм" я увидела в апреле 1989 года. Это была Дания. Я умудрилась попасть в молодежное движение под названием "Next Stop Sovjet", мол, следующая остановка

- Советский Союз.

- (С сомнением) Хиппи какие-нибудь?

- Вроде того. Там было много всех. Как ни странно, при датском союзе коммунистов были какие-то датские комсомольцы, если их так можно назвать. И вот они пытались искать контакты под лозунгами перестройки и гласности. Это была грандиозная поездка, из Союза ехало около пятисот человек. Музыканты, те ехали со своими скрипками, трубами…

- Они что-то исполняли?

- Конечно, у них были концерты. Был еще театр-студия. И группа художников. Ехали журналисты, в том числе я. Вместе с датскими товарищами мы делали газету. Тогда появились выражения вроде "народная дипломатия". Мы объясняли, что русские не страшные, что с нами можно общаться. Когда приехали на поезде в Копенгаген, оркестр на вокзале исполнял "Очи черные". Принимающая сторона изготовила маленькие круглые красные наклеечки, на которых было написано "Русские пришли!"

В Копенгагене, 1989 г. - Я помню, тогда еще был популярен фильм-страшилка о советском нашествии, что-то вроде "Русские идут". Со Шварценеггером, кажется.

- Да. В Копенгагене, очень небольшом городе по сравнению с Москвой, красные наклеечки были везде - на остановках, на магазинах. Русские пришли! Весь город об этом знал. Пятьсот человек, шутка ли! Мы жили по квартирам, предполагалось, что у своих коллег. Меня сначала распределили к одному датскому журналисту. Но тут же выяснилось, что я не говорю не только по-датски, но и по-английски. А он, конечно, ни по-русски, ни по-испански.

- Откуда испанский?

- Учила в спецшколе. Так вот, пришлось искать каких-нибудь датчан, которые говорили бы по-испански. Такими ребятами оказались очень интересные люди - анархисты. Они захватили старое здание казарм в Копенгагене, у них происходили стычки с полицией, и вот они-то говорили по-испански. Потому что накануне они ездили в Никарагуа строить там школу и выучили испанский язык.

- Это уже какая-то фантастика…

- (Смеется) Точно, фантастика. Мы жили в этом полуразрушенном доме, где не было входа, а окно на втором этаже было переделано под дверь. Внизу кнопка звонка. Чтобы не пробрались агенты буржуазии. Надо было звонить, из окна кто-то высовывался, если видели, что свой - спускали железную лестницу вроде пожарной. В общем, все наши советские девочки и мальчики попали в шикарные дома, с машинами и все такое. А я спала на полу, давала интервью каким-то баскам и рассказывала нашим о рации, которая стояла на кухне и была настроена на полицейскую волну: "Первый-первый, я второй, едем туда-то!" Анархисты слушали, не собирается ли полиция взять штурмом их крепость. Те датские журналисты, с которыми мы делали совместную газету, мне жаловались: "Ты представляешь, мы не можем попасть к анархистам, они не хотят с нами разговаривать! Как они там живут? Что делают?" Представляешь, датские журналисты просили, чтобы я их порекомендовала датским же анархистам!

- Полиция к тебе с такими просьбами не обращалась?

- (Смеется) Нет! Они, наверное, тоже не говорили по-испански!